Интерлюдия 14.б (Легенда)

— Ещё пара минут. Сейчас скомпилируются и загрузятся данные. Это не моя специализация, так что я выбрал наиболее безопасный, но самый медленный и тяжёлый метод сжатия. Придётся подождать.

— Всё отлично. Спасибо.

Крутыш беспокойно заёрзал и замолчал.

“Не надо меня бояться. Я всего лишь человек”.

Легенда посмотрел в окно. По этому городу он скучать не станет. Здесь почти нечем было гордиться, не осталось хороших воспоминаний. Обычно он оказывал какое-то влияние на мир, чувствовал, что делает место своего пребывания лучше. Но не здесь.

— Сколько ты уже в Стражах? — спросил он, чтобы завязать разговор.

— Два года.

— Я видел твоё досье.

Крутыш поморщился.

— Нет, я не собираюсь говорить ничего плохого, не подумай. Заместитель директора, ответственный за Стражей, не помню точно, как его зовут, очень хвалил твою способность взаимодействовать с общественностью.

— Взаимодействовать с общественностью? Что-то я не припомню ничего такого.

— А как же твоё выступление перед школьниками?

— А, ну это было несложно.

— Судя по всему, человек, который оценивал его, так не считает. Не могу точно вспомнить его имя, в этих людях в деловых костюмах так легко запутаться…

— Замдиректора Реник? — предположил Крутыш.

— Точно, спасибо. Он, похоже, думал, что ты сумел создать связь с толпой и справился лучше, чем другие ребята из твоей команды. Ты был откровенен, открыт, честен, и выделился среди других тем, как повёл себя, когда ученики начали тебя подкалывать и буянить.

— Директор Суинки наорала на меня за то, что я вытащил пушку.

— Ситуация могла очень легко выйти из под контроля, но ты выбрал верный тон, а твой юмор разрядил напряжение. Я думаю, всё закончилось хорошо, сотрудники школы тоже так считают. Учителя писали мне электронные письма ещё несколько дней после этого мероприятия, комментируя общий положительный эффект, который вы оказали на учеников, включая тех приколистов. Но под “вы” в данном случае подразумеваешься именно ты.

Крутыш пожал плечами, щёлкнул несколько клавиш на ноуте, пролистывая окна с графиками и индикаторами процесса.

— Мне никто об этом не говорил.

— И совершенно напрасно, — произнёс Легенда, отвернувшись к окну, чтобы ослабить давление, которое он оказывал на Крутыша одним своим присутствием. — Способность взаимодействовать с публикой критически важна, если ты планируешь и дальше связывать свою карьеру с Протекторатом.

— Немного странно, что такой важный человек, как вы, придаёт такое значение случаю, который я сам едва помню.

— Я изучаю материалы обо всех, с кем планирую в дальнейшем работать, и твоё дело тоже изучил. Я пытаюсь отмечать сильные стороны. Этот случай засел у меня в памяти, когда я изучал твоё досье. Легко представить, как оно всё было на самом деле, особенно эпизод с пистолетом.

Крутыш слабо улыбнулся.

— Ты напоминаешь мне Героя.

Улыбка спала с лица Крутыша. Он выглядел ошарашенным.

— Правда?

— Легко представить, что он был очень похож на тебя, когда был помоложе.

Крутышу явно было неловко.

— Можешь поговорить об этом, — приободрил его Легенда. — Всё нормально. Много прошло времени с тех пор, как его не стало.

— Ну, я вроде как старался быть на него похожим.

Легенда изучал парнишку. Красно-золотая броня, визор, тонированный в красное. Судя по отсутствию потёртостей, некоторые части были добавлены недавно, но если не обращать на них внимания и представить себе мальчишку со шлемом, закрывающим волнистые каштановые волосы, заменить красный узор на синюю сетку, то можно было увидеть сходство.

— Это заметно.

— Я не собирался его копировать или выехать на его славе, нет… Я был младше, когда начинал, и точно относился с уважением… — Крутыш замолчал, когда Легенда поднял руку.

— Всё хорошо. Я думаю, он был бы польщён.

Крутыш как-то слишком поспешно кивнул.

— Он был первым настоящим Технарём, знаешь ли.

— Ещё до того, как все узнали, что у Технарей есть специализация, — добавил Крутыш.

— Я думал об этом. Дезинтеграционная пушка, реактивные ранцы, звуковое оружие, источники энергии и взрывчатка на удивление эффективные для своих размеров. Я предполагаю, что его специализация была связана с манипулированием и улучшением длин и частот волновых процессов.

Глаза Крутыша широко раскрылись. Он посмотрел на ноутбук.

— Я знаю достаточно Технарей, чтобы узнать этот взгляд. На тебя сейчас снизошло вдохновение?

— Типа того. Больше похоже на кучу недоделанных идей одновременно.

— Не позволяй мне отвлекать тебя. Если тебе нужно время, чтобы что-то записать, или что там ещё тебе пришло в голову, я ни капли не обижусь.

— Всё нормально.

— Точно?

— Ну да. Я… — Крутыш помедлил, прежде чем продолжить: — Я думаю, лучше поговорить с вами, чем записывать идеи, которые, скорее всего, всё равно не сработают.

— Спасибо. Я хотел сказать, что не стоит переживать о том, что ты пытаешься копировать Героя. Если передать мои ощущения словами… отрадно видеть, что ты равняешься на него и продолжаешь его дело. Но у тебя есть своя специализация и свои сильные стороны.

Крутыш кивнул:

— Я пытаюсь их найти. Я провел много времени, подражая другим Технарям, и у меня не получалось. Девяносто процентов моих проектов просто заглохли до того, как я их закончил. А те вещи, что я закончил, я завершил потому, что они очень простые. Пушки, летающий скейт… Ну, я привык использовать летающий скейт. Я как бы копировал подход Героя. Доска вместо реактивного ранца, но я приделал к нему пушки, попробовал использовать дезинтеграционные лучи. Возможно, я старался закончить эти штуки отчасти потому, что я бы оскорбил память Героя, если б скопировал его стиль, но получил вместо этого фигню.

— Понятно, — произнёс Легенда, в основном для того, чтобы показать, что он слушает.

— Но в последнее время я успокоился. Может быть, помогло то, что мы работали изо всех сил. Я слишком уставал, чтобы соблюдать те правила, которые, как я считал, я должен был соблюдать. Мне всё ещё необходимо проводить время в мастерской, я бы свихнулся, если бы не заходил туда, но теперь я не так сильно парюсь. Я доверяю инстинктам и трачу меньше времени, использую компьютеры, чтобы находить точные числа и значения.

— Чтобы компенсировать дискалькулию?

— Я не знал, что вам это известно. Я не знал, что это известно СКП.

— Благодаря талантам Дракона наши досье очень подробны, извини.

Крутыш нахмурился, выражение его лица немного изменилось, когда он посмотрел вниз, на клавиатуру перед собой. Наконец он, похоже, сформулировал мысль и продолжил:

— В любом случае, думаю, у меня начинает получаться. Ощущение такое, что специализация у меня всё-таки есть, но она скорее относится к подходу, а не к определённой области техники. Оборудование с широкими настройками и различным применением, модульное оружие, снаряжение, адаптируемое к разным ситуациям — думаю, что-то типа того?

— Это же прекрасно. То, что ты старательно преодолевал трудности при определении своих сильных сторон, могло бы стать хорошим активом.

— Активом?

— Если тебе придётся возглавить Стражей или команду в Протекторате, это означает, что ты сможешь лучше помочь товарищам, у которых будут свои собственные проблемы.

— Из меня вышел бы ужасный руководитель.

— Герой говорил то же самое, и, думаю, мы оба согласны, что он оказался неправ.

После этих слов Крутыш, похоже, призадумался.

— Подумай об этом.

— Хорошо, — ответил Крутыш. — Не то чтобы я не был очень признателен за поддержку, но вы вроде бы спешили, а я думаю, что всё готово.

— Компиляция завершилась?

— Я мог бы её ещё доработать, добавить дополнительные функции, но железо и софт в этой штуке настолько плотно структурированы, что я скорее могу напортачить, чем улучшить. Если проводить аналогии, это словно ты пытаешься засунуть зубную пасту обратно в тюбик — но не получается. И тогда присобачиваешь сбоку ещё один тюбик, потом ещё — и так до тех пор, пока в руках не оказывается наспех состряпанная мешанина, которую даже нельзя использовать по прямому назначению — для выдавливания зубной пасты.

— Кажется, я тебя понял. Спасибо за это. Всё уже загружено?

— Ага, я был искренне рад пообщаться, — Крутыш улыбался.

Легенда встал и слегка потянулся.

Он здесь уже со всеми попрощался и провёл встречу с Эмили. Дела можно сворачивать. Он позвонил домой, чтобы уведомить Артура, что не успеет на ужин, но надеется вернуться до полуночи.

Лёгкая улыбка тронула его лицо. У него даже немного закружилась голова от мысли, что скоро он будет дома и заключит Артура в объятия. В юности он никогда бы не подумал, что будет чувствовать головокружение после шести лет брака.

Но сначала нужно кое о чём позаботиться. Воспоминание омрачило его хорошее настроение.

— В таком случае я пойду. Нам с тобой, — пообещал он Крутышу, — когда-нибудь нужно будет ещё пообщаться. Сообщи мне, когда найдёшь свою специализацию, и когда встанешь во главе команды.

— Может, в следующий раз, когда вы будете в Броктон-Бей?

— Может, — Легенда улыбнулся, но подумал: “Знает ли он? Весь этот район могут вообще закрыть”.

Возможно, Крутыш просто был оптимистом.

Легенда повернулся, открыл окно и вылетел наружу. Секунда, чтобы собраться, определиться, где верх, где низ, где север, юг, восток и запад. Затем он полетел прочь.

Силы классифицировались по категориям, и к категории «Излом» причисляли те силы, которые ограничивались собственным телом кейпа и его непосредственным окружением. Несмотря на то, что изначально ею обозначали тех, кто делал себя сильнее, плотнее, больше или менял материал, из которого состояло его тело, категория постепенно расширялась, включая в себя другие применения. Существовала теория, набиравшая всё больше сторонников, что категория «Излом» была наиболее распространена, даже если и не проявлялась слишком ярко. Бесчисленное множество людей со сверхспособностями вырабатывали внутренние барьеры, не позволяющие причинять вред им самим. Пирокинетики, как правило, были устойчивы к огню. Для различных других сил также были автоматические предохранители, биологические либо психологические. Кроме того, существовали и другие механизмы адаптации, настолько тонкие, что их практически невозможно было отследить. Его силы к таким не относились.

Способности Легенды летать давали ему возможность разгоняться до скорости звука и продолжать ускорение без какого-либо точного предела. Некоторое ограничение давала сила Излома, которая вместе с возрастанием скорости изменяла тело во что-то совершенно другое, не давая ускорению разорвать его на части. Однако одновременно с трансформацией тела изменялся и мозг, теряя связь с окружающим. Он никогда не позволял себе развивать скорость до той степени, чтобы потерять способность сознательно управлять своими перемещениями.

Были и другие преимущества. Он лучше воспринимал и осознавал световые волны, независимо от своей текущей формы. Он мог видеть с совершенной ясностью всё, что не загораживали от его взора препятствия или атмосфера.

Если противник нападал и наносил удар, он инстинктивно на долю секунды переходил в свою энергетическую форму. В этом состоянии он поглощал энергию в различных её видах, в том числе кинетическую энергию удара или пули. Противники были вынуждены изматывать его, каждая атака была лишь отчасти эффективна. И даже после этого он мог использовать поглощённую энергию, чтобы секундой позже исцелять полученный ущерб. И всё же некоторые противники могли бить с силой и скоростью, достаточной для того, чтобы даже сотой части секунды при контакте хватило бы, чтобы вывести его из боя. Левиафан и Бегемот могли наносить подобные удары.

Как и Сибирь. Он сжал челюсти и немного прибавил скорость.

Он летел над Атлантическим океаном, двигаясь настолько быстро, что поверхность воды казалась ровной плоскостью. Его разум затуманился, и он с усилием сосредоточил его на своей цели, позволяя всем остальным мыслям и сомнениям сойти на нет.

Это было по-своему освежающе, очищало его ото всех проблем и ответственности, которую он был вынужден нести, будучи лидером Протектората. Но всё равно это всегда его немного пугало.

Полная остановка заняла всего мгновение. Он позволил себе снова воплотиться в своём реальном теле.

Иногда он задумывался: не предназначена ли его способность для межзвёздных путешествий. Что если он продолжал бы ускорение? Способности Излома помогли бы ему выдержать пустоту космоса, зрение достигло бы полной силы, если бы не было атмосферы, ограничивающей его взор… даже скука многолетнего путешествия не стала бы препятствием, если бы он позволил сознанию перейти в состояние покоя.

Не то чтобы он когда-либо решился проверить это на практике.

Во время полёта он впитывал свет, тепло и рассеянную радиацию и чувствовал себя обновленным. Даже мельчайшие повреждения были замечены и излечены, и его тело пришло в идеальную форму.

Но его мысли, его эмоции — другое дело. Это было как проснуться в теплой постели, рядом с любимым человеком, только чтобы испытать щемящее чувство перед тревогами грядущего дня.

Он подлетел поближе к нефтяной платформе и приземлился на ограждение, слегка задействуя способность к полёту, чтобы удержать равновесие. В любом направлении, на сколько хватало глаз, кругом была только вода.

— В любой момент, — сказал он.

Сначала посреди воздуха появился бледный квадрат, затем он резко развернулся, приобретая объём. Когда он открылся ещё больше, в нём стало видно интерьер здания, висящий в воздухе. Внешней части здания не было.

Он подлетел ближе и поставил ногу на белый кафель холла. Он почувствовал искажение пространства, когда оно сместилось, и порыв ветра, когда выровнялось давление воздуха. Это заняло несколько секунд. Когда он обернулся, нефтяная платформа исчезла. За его спиной продолжался коридор.

Он пошёл вперёд, уверенный в своей способности найти дорогу в лабиринте комнат и коридоров.

Когда он толкнул двойные двери и вошёл в конференц-зал, на лицах некоторых присутствующих появилось удивление.

— Легенда, — сказала Доктор, — я думала, что вы были заняты в Броктон-Бей.

— Джек сбежал.

— Это… по-настоящему прискорбно, — сказала Александрия.

— Весьма, — добавила Доктор.

Легенда оглядел комнату. Александрия сидела, откинувшись на спинку стула, в уголке глаза виднелся шрам в виде звезды, её шлем лежал на столе перед ней. Бесспорно красивая, но красотой, присущей львице. C царственным выражением лица, она была пугающе прекрасна в своем чёрно-сером костюме.

Эйдолон был её противоположностью. Опущенный капюшон и снятая светящаяся маска открывали миру мужчину средних лет с густыми бровями, редеющими волосами и обвисшими щеками. Он выглядел как обыкновенный семьянин, разряженный, словно на бал-маскарад.

За столом сидели и остальные. Доктор: темнокожая, волосы собраны в аккуратный узел и закреплены торчащими из него палочками, одетая в короткое белое платье под белым лабораторным халатом. Счетовод со своим ноутбуком, больше похожий на бизнесмена, чем на одного из самых влиятельных и наименее известных паралюдей на планете. Там находилась и женщина в чёрном деловом костюме, которая ни разу не представилась, и к ней никогда не обращались по имени. Когда бы Легенда вместе с остальными ни приходил сюда, женщина всегда была здесь, рядом с Доктором.

«Для страховки, — подумалось ему. — Доктор считает, что женщина сможет нам противостоять, если мы нападем на неё”.

«Сможет ли она победить нас?» — размышлял Легенда. На протяжении своей карьеры он встречал многих могущественных бойцов и научился оценивать их. Эта женщина не расслаблялась ни на мгновение, в то время как тот, кто уверен в своей победе, был бы готов хоть немного ослабить свою бдительность. Более вероятно, что она была нужна только чтобы остановить или задержать нас в случае возникновения проблем, дать Доктору время на побег.

— Джек сбежал. Что насчёт остальной Девятки? — спросила Доктор.

— Мы считаем, что Ампутация и Сибирь также сбежали, вместе с Крюковолком в качестве нового члена группы.

— Вот как.

— Необычно с вашей стороны проявлять интерес к чему-то кроме вашего дела и исследований. Есть причина для любопытства?

Доктор улыбнулась:

— Иногда сложно следить за тем, что происходит за этими стенами.

Легенда кивнул. Он занял кресло справа от Александрии, немного подумал, затем сказал:

— У меня есть некоторые поводы для тревоги.

— Связаны ли они с тем, зачем вы сюда сегодня прибыли?

— Да. Давайте я начну с того, что в Броктон-Бей, судя по всему, есть провидец, который с уверенностью утверждает, что скоро наступит конец света.

— Провидцы известны своей ненадёжностью. Я говорю так многим клиентам, когда они выражают интерес в предвидении будущего. Вроде бы и вам говорила. Или мы обсуждали это с Александрией?

— Да, со мной, — ответила Александрия.

— Вы правы, — сказал Легенда. — Большинство провидцев говорят очень туманно. Так и должно быть, ведь само будущее тоже туманно. Но все донесения говорят о том, что этот провидец был очень конкретен. Джек Остряк упомянут как катализатор события, которое произойдёт через два года. Точнее, она сказала, что это случится, если Джек покинет Броктон-Бей живым, что уже произошло.

Люди за столом закивали.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что наступит конец света? — спросил Эйдолон.

— От тридцати трёх до девяносто шести процентов населения погибнет за очень короткий срок. Я полагаю, что последствия данного развития событий приведут к ещё большим смертям в будущем.

— В зависимости от обстоятельств, гибель даже одной трети населения приведёт к дальнейшим смертям, — сказал Счетовод. — Отсутствие персонала на жизненно важных позициях и в ключевых областях, влияние разложения тел на здоровье, атмосферу и экологию, нарушение социальной инфраструктуры… В лучшем случае, население Земли резко сократится в течение двадцати лет, пока не достигнет сорока восьми целых и шести десятых процентов от текущего уровня. Три миллиарда триста девяносто один миллион восемьсот три тысячи пятьсот четыре. Плюс-минус.

— Это в наилучшем случае? — спросила Александрия.

— Маловероятно, что это произойдёт, — мужчина пожал плечами. — Только если погибнет минимальное число людей, не останется тел, не произойдет серьёзных событий вроде неконтролируемых пожаров или ядерных катастроф. По грубым прикидкам, если мы имеем в виду события, от которых умрёт от одной трети до всего населения земного шара, я бы сказал, что семьдесят два процента населения Земли, вероятно, погибнет. Это означает, что в живых останется один миллиард девятьсот пятьдесят миллионов. Больше половины выживших погибнет в последующие двадцать лет, и больше половины от оставшихся сгинут в последующие десять лет. Разумеется, необходимо помнить, что это грубая прикидка.

— Разумеется, — сказала Доктор. — Провидцы ненадёжны. Я полагаю, эта девочка не знает, что именно произойдёт?

— Нет. Её наниматель не сказал об этом ничего.

— Мы примем меры, — сказал Эйдолон. — Предусмотрим эвакуацию, установим автоматические системы отключения на энергетических узлах и атомных станциях. Пока существуют Губители, это в любом случае имеет смысл сделать. Мы сможем снизить потенциальный ущерб.

— Разве только, — возразила Александрия, — числа, которые дал провидец, уже учитывают наш разговор и меры, которые мы можем принять. Если она видит будущее, то вполне вероятно, что она видит и это собрание, и, так сказать, всё, что за ним последует.

Да, это отрезвляет.

— Тем не менее, мы в любом случае примем меры, — сказал Эйдолон.

Легенда и Александрия кивнули.

— Давайте не забывать, — сказала Доктор, — что числа уже предрекали конец в ближайшие двадцать три года. Если Губители продолжат наносить ущерб в том же темпе, то ситуация не удержится в равновесии. Нам придётся избегать поражённых и опасных областей, население начнёт уплотняться, Губители нанесут удары по этим зонам… И это даже без учёта возможности, что они пытаются достичь чего-то в долгосрочной перспективе. Мы уже обсуждали сценарии кризиса: Бегемот запускает ядерную зиму, Левиафан уничтожает или загрязняет обновляемые источники питьевой воды.

— Ты хочешь сказать, что мы давно уже встали перед проблемой конца света, — сказала Александрия, — а это просто ускорение расписания.

— Да. Любые меры, которые мы примем, жизненно необходимы. Они помогут нам при этом развитии событий, а если оно не наступит, они помогут нам против Губителей.

— Мы предполагаем, что Губители лежат в основе сценария конца света? — спросил Эйдолон.

— Вероятно, — ответила Александрия. — Но давайте не будем отбрасывать и другие вероятные возможности.

— При условии, что конец света действительно произойдёт, — сказала Доктор.

— Мы не можем позволить себе сказать, что его не будет, — возразил Легенда. — У вас есть прорицатели среди персонала и клиентов?

— Несколько, — ответила Доктор. — Я могу спросить их об этом сценарии конца света.

— Хорошо, — кивнул Легенда. — Эйдолон, ты не хочешь этим заняться?

— Если моя сила позволит. Она даёт мне только то, что мне нужно по её мнению, а не то, что я сам захочу.

— Нам нужна любая помощь. Попробуем определить, как всё произойдёт, тогда мы сможем предотвратить этот сценарий или уменьшить ущерб. У нас много Технарей. Распространите сведения, попросите об одолжениях, обещайте помощь. Делайте всё, чтобы собрать больше информации.

Коллеги по Протекторату и Доктор кивали и выражали согласие.

Легенда осторожно прочистил горло и осмотрел сидящих за столом.

— Кстати, о великих умах… Хочу обозначить ещё один вопрос, который всплыл во время моего пребывания в Броктон-Бей.

Он привлёк их внимание.

— Александрия, я думаю, ты уже читала отчеты. Ты не удивилась, когда я заговорил о прорицателе и конце света. Видимо, уже просмотрела мои заметки.

Александрия изначально назвала себя в честь Александрийской библиотеки, хотя и давно прекратила упоминать об этом публично, предпочитая оставлять врагов в неведении. Её разум был таким же мощным, как и физическая сила. Она никогда не забывала мелочей, быстро впитывала информацию, читала книжный разворот, бросив на него беглый взгляд, и быстро училась, удерживая в памяти все знания, которые усваивала. Она говорила на практически всех распространённых языках, владела не менее десятью видами боевых искусств и могла потягаться с лучшими специалистами не-Технарями в компьютерных вопросах. Она не только обладала высоким уровнем в классификации ”Бугай”, но также имела значительные уровни как Движок и Умник.

— Я прочла твои записи, хотя не уверена, что конкретно ты сейчас имеешь в виду.

— Сибирь.

Он увидел, как изменилось её выражение лица. Увидел, как вздрогнул Эйдолон, словно получил пощёчину.

— Объясню для тех, кто не обладает доступом к записям СКП или временем, чтобы их изучить. Сибирь — это не кейп из категории ”Бугай”, это “Властелин”, а обнажённая женщина — это проекция. Во время их бегства я успел мельком увидеть человека, который создаёт проекцию.

— И?

— И у него татуировка Котла на левой руке и лебедь на правой.

За исключением его самого, Счетовода и женщины в костюме, все присутствующие отреагировали с удивлением.

— Ты же не думаешь, что это Уильям Мантон? — спросила Александрия. — Но почему татуировка у него на правой руке?

— Я не знаю. Слишком много неувязок. Лучший исследователь паралюдей стал членом Девятки?

— Это уже случалось с Аланом. С Манекеном, — тихо произнёс Эйдолон.

— В записях ничего нет, — сказала Александрия. — Ничто не говорит о том, что он присутствовал в каком-либо из мест с карантином.

Она бы знала. Она читает все отчеты и может вспомнить их с абсолютной точностью.

— Он мог воспользоваться чужим удостоверением.

— Верно, — кивнула Александрия.

— Мы убедились, что он жив, — так же тихо сказал Эйдолон, — мы подозревали, но…

— Мы сделали допущение, но оно оказалось далеко от истины. Вот что меня беспокоит, — Легенда внимательно посмотрел на Доктора. — Видите ли, мы исходили из предположения, что Уильям Мантон с того времени, как он покинул Котёл, и до сегодняшнего дня продолжает свою работу. Мы считали, что он путешествует по миру, проводит эксперименты на людях, даёт им силу с побочными эффектами в виде физических мутаций, делает татуировку Котла на их телах и возвращает своих жертв к людям. Или, по крайней мере, вы так нам сказали.

— Вы хотите сказать, что я солгала? — спросила Доктор. Её это предположение нисколько не обеспокоило.

— Я проверил временные рамки. Не похоже, что Уильям Мантон мог проводить эксперименты с бедной девушкой со щупальцами в Иллинойсе, поскольку в это же время Сибирь нападала на людей в Майами. Не говоря уже о том, что, судя по его виду, он едва мог позаботиться о себе, не то что проводить исследования.

Он посмотрел на остальных. Эйдолон озабоченно приподнял бровь, Александрия была задумчива.

— Детали не сходятся, — сказал он, глядя на Доктора, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Что заставляет меня задуматься о том, кто именно проводит эксперименты на людях.

— Мы не нуждаемся в экспериментах на людях. Счетовод может определить вероятность успеха каждой отдельной формулы.

— Может быть и так. Но тогда кто проводит эксперименты на людях? Кто знает о Котле достаточно, чтобы ставить такую татуировку, и одновременно имеет доступ к подобным ресурсам?

— Это не мы, — сказала Доктор.

Легенда изучающе смотрел на неё.

— И вы ничего не знаете о том, как с этим связан Уильям Мантон?

— Я в замешательстве точно так же, как и вы. Если это успокоит ваши сомнения, вы можете исследовать наш комплекс, — предложила Доктор.

— Мы оба знаем, что это место слишком обширно, чтобы его можно было исследовать за целую жизнь, — ответил он.

— Верно.

— И если предположить, что преступники — это вы, то вам ничто не мешает использовать вашего привратника, чтобы обеспечить путь в другую реальность, где припрятаны ваши подопытные. Можно даже объяснить, почему нет пропавших без вести, которых можно соотнести со случаями из дела 53, вы просто крадёте их из других миров, а когда заканчиваете, оставляете в нашем.

Она развела руками.

— Я не знаю, что мне сказать, чтобы убедить вас.

— Ты доверяешь мне, разве нет? — спросила Александрия.

— Доверяю, — ответил Легенда.

— Я изучала кинесику. Мне достаточно взглянуть на лицо человека и на то, как он стоит и двигается, чтобы понять, лжёт ли он. И могу тебе сказать, что Доктор говорит правду.

Легенда вздохнул:

— Ладно.

— Значит, всё в порядке? — спросила Доктор.

Легенда кивнул:

— Я сожалею о своих словах.

— Я могу это понять. Всё происходящее крайне нелогично.

— Я не могу ничего добавить, а моя сила не пытается ничего сделать, чтобы разрешить эту загадку, — сказал Эйдолон. — Думаю, что перед нами очередной вопрос, оставшийся без ответа.

Легенда ещё раз вздохнул.

— Больше одного вопроса. Уильям Мантон и его связь с Сибирью, татуировка на его правой руке, сценарий конца мира и роль Джека как катализатора. Слишком много вопросов, чтобы сосчитать.

— Ни один из них не требует немедленного ответа, — сказала Александрия. — Почему бы тебе не отправиться домой? Мы рассмотрим ситуацию, составим план и прикинем возможные объяснения.

Легенда кивнул. Мысль о том, что он скоро обнимет Артура и Кита, придала ему сил.

Доктор повернулась к Эйдолону.

— Ты хочешь получить ещё один стимулятор?

— Вероятно, приближается очередное нападение Губителя. Лучше если я буду на пике формы.

Пока остальные разговаривали и обсуждали планы, Легенда встал и, не прощаясь, ушёл.

Окно между мирами развернулось ещё до того, как он прошёл половину гипсово-белого коридора. Он шагнул сквозь проём на нефтяную платформу, и начал свой полёт к Нью-Йорку.

Но он не полетел домой.

Вместо этого Легенда опустился на крышу штаб-квартиры Протектората Нью-Йорка. Технарский сканер проверил его личность и открыл двери, пропуская его в здание.

Он кивал всем, мимо кого проходил. Когда люди спрашивали, как дела, он отвечал вежливо, но кратко, чтобы было ясно, что он не может продолжать беседу.

Он дошёл до своего кабинета и закрыл дверь.

Он предусмотрительно запустил виртуальную систему со стандартным программным обеспечением и базами данных СКП. В его рабочей операционной системе не останется следов. Он выдернул оптоволоконный кабель и отключил беспроводную связь.

Предосторожности не имели смысла, если за ним уже следили, но так он чувствовал себя спокойнее.

Когда компьютер был изолирован от вмешательства извне, он вытащил USB-кабель из ящика стола, подключил один его конец к клавиатуре. Потянулся к уху и вытащил наушник. К нему он присоединил другой конец кабеля.

Когда наушник соединился с компьютером, на экране появилось лицо Крутыша, выполненное в ASCII-кодировке, под ним слово «Спасибо».

Он не смог заставить себя улыбнуться.

Несмотря на проблемы с самооценкой, Крутыш создал простой в использовании интерфейс. Легенда нажал на жёлтую кнопку и подождал. Из динамиков донеслись голоса. Он добавил громкости и стал слушать.

— Мы считаем, что Ампутация и Сибирь также сбежали, вместе с Крюковолком в качестве нового члена группы.

— Вот как.

— Есть причина для любопытства?

— Иногда сложно следить за тем, что происходит за этими стенами.

На экране появился текст, повторяющий то, что было сказано. Программа помедлила и изображение жёлтой кнопки вернулось. Под последней фразой появилось красное слово: «ЛОЖЬ».

Расплывчатая ложь. Но не из тех, за которые стоит осуждать. Его пульс участился, когда он нажал на жёлтую кнопку, чтобы продолжить воспроизведение записи.

— Мы не нуждаемся в экспериментах на людях. Счетовод может определить вероятность успеха каждой отдельной формулы.

ЛОЖЬ.

Он опять щёлкнул по кнопке.

— …кто проводит эксперименты на людях? Кто знает о Котле достаточно, чтобы ставить такую татуировку, и одновременно имеет доступ к подобным ресурсам? — донёсся из колонок его собственный голос.

— Это не мы, — голос Доктора.

ЛОЖЬ.

Он сел, в ужасе уставившись на экран.

Котёл дал ему его силы, дал ему всё, в чём он нуждался, чтобы оказаться на самой вершине, чтобы управлять крупнейшей в мире организацией супергероев. Они ничего не просили взамен. Он следил, чтобы никто не любопытствовал о Котле, направлял по ложному следу тех, кто всё же пытался. Он помогал особо важным клиентам Котла. Он был готов защищать Котёл, если и когда о нём стало бы известно общественности. Он всегда говорил себе, что действует во имя общего блага. Котёл не мог работать по-другому, иначе мировые правительства сражались бы за право создавать армии людей с суперсилами, и мешали бы организации функционировать.

Котёл смог бы продолжить работу, почти наверняка, ведь он располагался там, где ему не угрожали военные силы, но организация больше не смогла бы взаимодействовать с таким количеством людей, а кейпы подвергались бы доскональной проверке на возможность того, что они купили свои силы.

Он поддерживал Котёл, потому что тот был необходим. С появлением Губителей и угроз вроде Бойни номер Девять миру стали нужны герои. Котёл создавал больше героев, чем злодеев, поскольку не было никакого события-триггера, которое калечило бы их. Даже на тех отдельных клиентов, которые занялись преступной деятельностью, Котёл мог влиять, требуя по контракту исполнения услуги, которая могла направить их на верный путь. Больше супергероев означает, что у всех повышаются шансы пережить нападение Губителей и справиться с другими крупными угрозами.

Он осознал, что это не обязательно так. Если Доктор лгала об экспериментах с людьми, то она могла лгать и обо всём остальном.

Масштабные эксперименты над людьми. Ему не хватило мозгов или, вернее, желания самому до этого додуматься, и он помог этому случиться.

Когда он снова потянулся к мышке, рука дрожала. Он снова нажал на кнопку, надеясь найти что-нибудь, что убедит его, что это просто ошибка. Погрешность прибора, или зацепка, что Котёл на самом деле сила добра. Разве Оружейник не говорил, что его система обнаружения лжи не совершенна? Или, может быть, Крутыш внёс ошибки в код? Изменения были незначительными, но объёмными: Легенда не хотел узнавать о лжи сразу, иначе он мог выдать свою осведомлённость.

— И вы ничего не знаете о том, как с этим связан Уильям Мантон?

— Я в замешательстве точно так же, как и вы.

ЛОЖЬ.

Он знал, что будет дальше, разговор был ещё свеж в памяти. Он не хотел нажимать кнопку, но выбора не оставалось.

— Я изучала кинесику. Мне достаточно взглянуть на лицо человека и на то, как он стоит и двигается, чтобы понять, лжёт ли он. И могу тебе сказать, что Доктор говорит правду.

Красный текст выскочил под последними словами: «ЛОЖЬ».

Александрия знала. Конечно, знала. Её способность читать людей, обширные кладези знаний, способность видеть шаблоны. И она всегда, больше всех была склонна к тому, чтобы выбрать тяжёлую, опасную дорогу. С тех пор, как Сибирь покалечила её.

Щелчок.

Его собственный голос:

— Я сожалею о своих словах.

ЛОЖЬ.

Он лгал? Похоже, что да. Ему не нравилась Доктор, и он не вполне искренне сожалел о своих подозрениях. После того, как он увидел Уильяма Мантона с Бойней номер Девять, в нём поселились сомнения касательно того, что происходит.

Эти сомнения переросли в уверенность после того, как он навестил в больнице Батарею. Один из механических пауков Ампутации проткнул её костюм. Он прекрасно понимал степень дезориентации, которую она испытывала, те галлюцинации и волны паранойи, которые нахлынули, когда газ добрался до неё. Пока она шаталась и пыталась не потерять связь с реальностью, она, вероятно, сделала себя уязвимой. Как бы то ни было, один из пауков вколол ей яд, разработанный Ампутацией.

Её смерть была медленной, мучительной и неизбежной. Яд был создан так, чтобы действовать на уровне, до которого растительным и животным токсинам придётся совершенствоваться ещё миллионы лет эволюции. Лёжа в постели, всё ещё в бреду, Батарея, запинаясь, рассказала ему о Котле, о покупке сил и о том, что Котёл попросил её помочь Сибири и Птице-Хрусталь бежать. Она планировала нагнать Девятку, предложить помощь, а потом убить одного или обоих злодеев. Батарея умоляла его подтвердить, что она пыталась поступить правильно, что он должен найти ответы, до которых она не добралась. Он заверил её, что сделает всё, что сможет.

Вскоре она умерла.

Он просто не мог заставить себя снова нажать на эту кнопку. Александрия тоже лгала ему. Остался только…

Щёлк.

Из динамиков раздался голос Эйдолона:

— Я не могу ничего добавить, а моя сила не пытается ничего сделать, чтобы разрешить эту загадку. Думаю, что перед нами очередной вопрос, оставшийся без ответа.

Красное слово возникло на экране. Возможно, сетчатка дрожала от пульсации крови, но ему казалось, что буквы пульсируют вместе с биением сердца: «ЛОЖЬ».

— Всё ложь, — прошептал Легенда.