Миграция 17.01

— Фрэнсис! — имя прозвучало как предостережение. — И куда ты со всем этим собрался?

Он опустил голову. Чемодан, который волочился за ним, был на колёсиках. Фрэнсис поставил его вертикально, а затем засунул руки в карманы куртки и неохотно повернулся к матери.

— У нас в гостях родня. Твой дядя Феликс приехал сюда аж из Калифорнии. Я думаю, что он хотел бы пообщаться с тобой на Рождество.

— Это твоя затея. А у меня всё было запланировано несколько недель назад, я тебе об этом говорил.

— Но там не было ни слова про чемоданы, — она скрестила руки на груди. С кожей оливкового цвета и воинственным выражением лица его матери удавалось выглядеть пугающе, несмотря на то, что ростом она была ниже его.

Он наклонился и положил чемодан плашмя на землю. Затем расстегнул его и раскрыл, чтобы она смогла посмотреть.

Она вздохнула.

— Это не самое продуктивное времяпровождение.

— Я бы сказал, что очень продуктивное. Мы собираемся выручить довольно приличную сумму.

— Вы собираетесь зарабатывать деньги?

— Мы уже зарабатываем. Но дело в том, что от сегодняшнего дня зависит, сможем ли мы заработать намного больше.

— Ты врёшь, Фрэнсис.

Он съёжился, больше из-за того, что услышал своё имя, чем из-за обвинения.

— Я собирался отложить этот разговор до вечернего ужина с семьёй, после того, как мы увидим, что у нас получилось. Сначала нам нужно будет кое-что уладить, и это, скорее всего, будет неприятно.

Она кивнула ему, чтобы он продолжил.

Он нахмурился.

— Мы можем получить спонсорскую поддержку. Она должна быть довольно щедрой, приличная сумма, даже если поделить её между пятью членами команды. Это в дополнение к тому, что мы уже заработали. Контракт будет всего на год, и если мы хорошо себя покажем, докажем, что можем постоять за себя, то на будущий год, когда мы будем его переподписывать, нам могут предложить более крупный контракт с лучшими условиями.

— Звучит слишком замечательно, чтобы быть правдой.

— Это мы замечательные, мама. Мы — потрясающие. Спонсоры говорили о том, чтобы вывести нас на международную арену.

— И кого же это — «нас»?

— Похоже на допрос.

— Так и есть. Кто в команде?

— Ну, на этот вопрос есть два ответа…

— Фрэнсис, — теперь его имя прозвучало как предупреждение.

— Ты не всех из них знаешь.

— Хм-м-м. Твоя предполагаемая девушка — в команде?

Он кивнул.

— Да. Она, потом ещё дочь миссис Ньюленд…

— О, какая прелесть.

— Нет, она крутая. Ещё девушка по имени Джесс, потом Коди и Люк.

— Себя ты не назвал.

Он смущённо улыбнулся.

— Ты не в команде.

— Пока не в команде. Как я уже говорил, нам нужно кое-что уладить, — сказал он. Фрэнсис попытался убрать с лица улыбку, но потерпел неудачу.

— Смешивать бизнес и дружбу опасно.

— Я буду осторожен.

Она внимательно посмотрела на него.

— Я серьёзно!

— Иди. Чтоб к двум часам был дома.

— Я не смогу. Это займёт весь день. Вернусь где-то к половине восьмого.

— В семь. Если ты опоздаешь на ужин, я отправлю твой самый большой подарок обратно в магазин, чтоб за него деньги вернули.

— Я не знаю, как много времени это займёт. Я не могу давать обещаний, и это всё для меня немало значит.

— Тогда решай, стоит ли твоё дело потери подарка.

Он закатил глаза.

— Думаю, да. Я тебя люблю, мам.

— Иди. Исчезни, — при этих словах она улыбнулась.

Он застегнул чемодан и вышел на улицу.

Был лёгкий морозец. С неба медленно падали пушистые снежные хлопья. Он плотнее затянул шарф и пошёл, нижний край чемодана стирал со снега следы, и только колея от колёсиков отмечала его путь.

Пар от дыхания оседал на шарф, увлажнив его около рта. Влага сразу замёрзла, и ткань шарфа стала жёсткой.

До автобусной остановки было далековато, и затащить чемодан в автобус тоже оказалось нелегко. Ничего хорошего не было и в том, что транспорт был переполнен, плотно забит мужчинами, женщинами и детьми, мечтающими завершить рождественские покупки. Наверное, ему должно было быть неловко, что он ещё и с чемоданом, который мешает людям забраться в автобус. Но нет. В глубине души ему нравилось раздражать окружающих. Ему нравилось думать, что он так подзаряжается.

Он даже чувствовал некоторое самодовольство. Все приготовления к Рождеству он сделал ещё в сентябре. Отчасти из-за того, что хотел избежать общей толкотни. Отчасти оттого, что хотел таким образом почувствовать превосходство над своими друзьями и роднёй.

Сойти с автобуса с чемоданом было в два раза труднее, чем забраться в него. Он зашёл в кафе и окинул взглядом собравшуюся там толпу.

Он увидел её, но не стал бежать к ней сломя голову. Вместо этого он на секунду задержался у двери, наблюдая, как она стоит в конце короткой очереди. Её щеки были красными от холода, а снежинки растаяли и повисли капельками на ресницах. Некоторые снежинки всё ещё настойчиво цеплялись за прямые каштановые волосы. Она дошла до стойки и сделала заказ. В ожидании заказа она отряхивала снег, вытирала глаза и волосы, а затем сунула шапку себе в карман.

Он видел, как она тёрла щёки, чтобы согреть их, и внезапно ощутил, что хочет обнять её так крепко, как только сможет, почувствовать холод её щеки на своей щеке, согреть её своим теплом, и чтобы она согрела его в ответ. Эти чувства застали его врасплох своей внезапностью и интенсивностью.

Он глубоко вздохнул и прошёл через зал, чтобы подождать у дальнего конца стойки. Он засунул руку в карман, как будто это могло удержать его от того, чтобы последовать своим желаниям. Через несколько секунд он вытащил руку из кармана. Он вполне мог себя контролировать.

Её лицо просветлело, как только она увидела его. Он, в свою очередь, лёгким движением отсалютовал ей:

— Капитан Ноэль, мэм!

— Не надо! — Она покраснела. — Люди же смотрят.

— Мне плевать.

— А мне — нет!

Он улыбнулся и направился к ближайшему пустому столику. Ногой придвинул чемодан к стене, а затем выдвинул для неё стул.

— Я бы не сказала, что это очень тактично с твоей стороны — попытаться подмазаться ко мне перед нашим грядущим разговором.

— Я предпочитаю смотреть на это с положительной стороны. То есть, это в любом случае прибавит мне очков, но ты не будешь сильно на меня злиться за то, что я веду себя так вероломно…

— Я должна буду разозлиться.

— Кроме того, это ведь моя обязанность — ухаживать за тобой, верно?

Она улыбнулась и сделала ещё один глоток кофе.

— Так мы с тобой встречаемся? — спросил он. И увидел, как улыбка пропала с её лица. Он поспешил снова заговорить, прежде чем она успела возразить ему:

— Встречаемся — на испытательном сроке. Ты же знаешь, что можешь в любой момент разорвать отношения. Обо мне не беспокойся.

— Причина не в этом. Ты мне нравишься, Краус.

Фрэнсис Краус почувствовал, как сердце подпрыгнуло в груди. Признание было не то чтобы неожиданным. Он уже знал, что нравится ей, но услышать это от неё самой… он почувствовал, что его лицо пылает, и попытался отвлечься, разматывая и складывая свой шарф.

Понимая, что не может посмотреть ей прямо в глаза, смутившись из-за собственного смущения больше, чем из-за всего остального, он ответил:

— Ты тоже мне нравишься.

— Я просто… беспокоюсь, что это нечестно с моей стороны. Мы же на самом деле не…

— Мы просто делаем то, что хотим, верно? Нам же хорошо вместе?

— Да, — она снова отхлебнула кофе, потом отставила чашку в сторону, чтобы на секунду потереть руку об руку. — Мне хорошо с тобой.

Он нерешительно протянул руку и накрыл её ладонь своей. Холодная. Он протянул другую руку и положил под её ладонь, чтобы помочь согреть её.

— Вы только посмотрите! Краус пытается быть милым, — произнёс женский голос.

Он повернулся, чтобы посмотреть на остальных. Марисса надела белоснежную куртку с меховым воротником. Тонкие черты лица и светлые волосы, которые сияли от растаявшего на них снега, делали её сейчас похожей на ангела.

Люк был её противоположностью. Неопрятный, одет как попало, в несколько слоёв, под синей курткой виднеется зелёная клетчатая рубашка на пуговицах, а под ней — красная футболка. Небритый, с редкой подростковой щетиной. Перед тем, как сесть, он приветственно стукнул кулаком о кулак Крауса. Краус почти смутился из-за этого жеста — стереотипно «крутого». Они с Люком начали так здороваться просто для прикола, но это переросло в привычку.

Джесс присоединилась к ним последней, она лавировала между стульями, столиками и другими посетителями, резко поворачивая на своей коляске по пути к ним. У неё были взлохмаченные волосы, три прокола в одном ухе и толстая подводка вокруг глаз. Сумка для покупок лежала у неё на коленях, ещё несколько висело на ручках инвалидной коляски.

— Прости, Джесс, — как только девушка на коляске подъехала, Ноэль сразу же извинилась перед ней, — мы должны были найти столик ближе к двери.

— Она всегда говорит, чтобы мы не относились к ней по-особенному, — сказал Краус, пожимая плечами. — Не понимаю, почему тогда мы должны были это делать.

Джесс показала ему фак.

— Есть золотая середина между «вести себя как мудак» и «замучить человека излишней заботой настолько, что он начинает чувствовать себя уродом». У остальных получается её найти. Я не понимаю, почему ты не можешь брать с них пример.

— Я делаю именно то, что ты просила, и отношусь к тебе точно так же, как и к обычным людям.

— Ладно, хватит уже, — сказала Марисса. — Давайте не будем снова спорить. Нам нужно торопиться.

Ноэль кивнула.

— У нас не так много времени до начала, и нам очень нужно решить, что мы собираемся делать. Вы получили мои письма?

Марисса вздохнула, её настроение мгновенно изменилось.

— Да.

Остальные тоже кивнули. Краус оставался неподвижным, наблюдая за ними.

— Это всё усложняет, — сказал Люк. — Хотя ты сейчас главная, так что последнее слово за тобой.

Ноэль скривилась.

— Я знаю, но вся беда в том, что мы не просто «члены команды». Мы друзья. И вы, ребята, знаете, что мы с Краусом встречаемся. Это всё усложняет. Я не думаю, что у меня есть право решать такой вопрос в одиночку. Я написала вам всё, что думаю по этому поводу, и надеюсь, что вы подскажете мне, что делать дальше. Если вы скажете, что мы не должны…

— Нет. Самое дерьмо в том, что логика в этом есть, — сказал Люк. — Не обижайся, Краус, но всё было бы проще, если бы ты облажался, и мы могли бы вышвырнуть тебя вон.

Краус пожал плечами.

Люк продолжал:

— Смотрите, если бы речь шла о том, чтобы остаться на уровне местечковых чемпионов, ну или даже о выходе на национальный уровень, мы могли бы оставить Коди. Он надёжный, но он не на том уровне, который нам нужен, чтобы выйти на международную арену. Он скучный, у него нет фанатов. Он не сможет заинтересовать спонсоров. В довершение всего, он слишком предсказуем. Он не сможет удивить наших соперников. Они знают, как иметь дело с такими как он.

Ноэль кивнула.

— Говорите что хотите про Крауса: например, что он безответственная скотина…

— Эй!

— Или что он может наплевать на приказы и дисциплину, если думает, что нам это поможет. М-м, он в своём праве, пока играет в одиночку, но всё же… Дело в том, что если мы говорим о более широкой перспективе — о международном признании и битвах с лучшими из лучших в мире… У Крауса талант к изменению ситуации, поэтому с ним мы сможем адаптировать наши стратегии к любому вызову наших противников.

— И у него есть фанаты, — добавила Джесс. — Как минимум, в два раза больше, чем у любого из нас.

Краус не смог сдержать ухмылку.

— Для общего блага команды это имеет смысл, — сказал Люк. — Но с точки зрения нашей дружбы, ну-у, для Коди это станет ударом. Он приложил много усилий к тому, чтобы мы вышли на такой уровень. Он мой друг, как и Краус. С нашей стороны это предательство — выкинуть человека из команды прямо перед получением спонсорской поддержки.

— А спонсор согласится? — спросила Джесс.

— Если мы сегодня хорошо себя покажем, то да, — ответила Ноэль.

— Вы знаете, как будет возражать Коди, — сказала Марисса.

— Ага.

— Могу я тоже высказаться? — спросил Краус.

Он видел, как они переглянулись, пытаясь принять решение.

— Если это поможет, — ответила Джесс.

— Смотрите. Коди — это личность типа А. Как и Марисса… — он увидел, что Марисса изменилась в лице, и добавил: — Я не имею в виду ничего плохого. Марисса и Коди больше всех работают над собой и тренируются. Это достойно уважения. Различие в том, что, ну-у, мы все видим, сколько времени Коди этому посвящает. И я думаю, что он достиг своего потолка, и сам это знает. Он не может угнаться за вами, и я не знаю, насколько он сможет прокачаться за последующие месяцы или годы.

— А я? — спросила Марисса.

— Не знаю, насколько ты близка к своему пределу, но у тебя талант и способности, которых нет у Коди. Если ты будешь прикрывать мне спину, я буду спокоен — даже на международной арене.

Она поджала губы.

— В любом случае, сейчас мы говорим о Коди. Он не улучшает свои навыки. Если я в команде, я собираюсь работать лучше, я собираюсь совершенствоваться по всем параметрам, и я ожидаю от вас, ребята, что вы будете пинать меня, если я не стану этого делать. Хотя я уже достаточно хорош.

— Если ты облажаешься, ты знаешь, что мы просто так это не спустим, — сказал Люк.

— Естественно.

Люк вздохнул и произнёс:

— Я разрываюсь между двумя друзьями, но если нужно будет сделать выбор, я буду опираться на интересы дела и интересы всей команды. Думаю, нам нужно взять Крауса. Он здорово вкладывается, и мы все знаем, что он очень хорош. Несколько тренировок — и мы всё спланируем, и подготовимся гораздо лучше.

Остальные закивали.

Люк продолжил:

— Краус говорил, что у Коди и Мариссы — личность типа А. Он не ошибся. Марисса такая, какая она есть, из-за мегастервы.

Марисса нахмурилась, но спорить не стала.

— А Коди таков, потому что ненавидит проигрывать. Так что как он отреагирует, когда узнает, что его заменили на Крауса?

Никто не ответил. Слишком легко было это представить.

— Тогда, значит, мы решили? — спросила Ноэль. Она съёжилась над кружкой с кофе, обхватив её ладонями, чтобы согреться. Она не выглядела радостной. — Если кто-то не согласен — скажите сейчас. Я не рассержусь на возражения.

Может быть, она хотела, чтобы начался жаркий спор, чтобы не пришлось устраивать раздор внутри команды?

Все молчали.

— Тогда пойдём сообщать плохие новости.

Пока Краус и Джесс прокладывали себе путь в лабиринте столиков и стульев, Марисса поспешила к стойке и сделала заказ. Она присоединилась к ним минутой позже, уже на улице, протягивая Ноэль пончик. Та приняла его, закатив глаза.

Они выбрали эту закусочную, потому что она была всего в квартале от квартиры Люка. Идти было недалеко.

— Краус, хочешь поехать на лифте с Джесс? Остальные пойдут по лестнице, — предложила Ноэль. Она повернулась к Люку: — Коди уже здесь?

— Наверняка. Брат сказал, что он так долго ошивался тут, что ему пришлось запустить его внутрь, а потом он пошёл по магазинам.

— Вы хотите сами ему сказать, чтобы меня с вами при этом не было, — сказал Краус.

Ноэль и Люк одновременно кивнули.

— Хорошо, — согласился Краус.

— Краус соглашается? — прокомментировала Джесс, удивлённо подняв бровь. — Впечатляет. И немного пугает.

Он улыбнулся, затем посмотрел на Ноэль и произнёс:

— Удачи.

Секунду спустя в холле остались только он, Джесс и две пожилые пары, которые сидели в креслах в небольшой комнате отдыха рядом с входной дверью и разговаривали.

— Ты должен нервничать, — заметила Джесс.

— Не дождёшься, — ухмыльнулся он.

— Знаешь, я тебя раскусила. По тебе можно сказать, когда ты врёшь.

— Ну конечно.

— Чем больше ты демонстрируешь невозмутимость, тем больше нервничаешь. А если тебе плохо, ты задираешь людей, провоцируешь их. Думаю, ты так самоутверждаешься, типа, если ты проверяешь так людей, и они после этого всё ещё с тобой общаются — ты можешь быть уверен в их дружбе.

— Оу-у-у, похоже, ты очень много обо мне думаешь! Может, тут замешаны какие-то чувства? А? Безответная любовь?

Она рассмеялась, слишком неожиданно и энергично — сразу понятно, что искренне.

Он слегка мотнул головой и пропустил её первой в лифт, а затем зашёл сам со своим чемоданом.

— Что… — начал он, но прервался, когда она снова начала хихикать. — Да ладно, хватит уже.

Самое странное, подумал он, что они с Джесс стали бы хорошей парой. Она лучше всех могла держать его в узде, возвращать в реальность и призывать к ответу за косяки. Она была ещё и симпатичной.

Но она была прикована к инвалидной коляске, и хотя он порой мечтал о том, чтобы быть таким человеком, которого это не остановит, но ему приходилось признать, что он таким не был.

Была ещё и Марисса — самая красивая в их команде. Никто не смог бы этого отрицать. Высокая, стройная блондинка, тело отшлифовано годами танцев и балета. Она была настолько хороша собой, что это даже пугало. Странно, но никто из команды не пытался с ней встречаться, насколько он знал. Отчасти в этом была виновата мать Мариссы: никто не хотел иметь дело с мегастервой.

Ноэль, как ни странно, была среди них очень популярна. Странным это было потому, что в ней не было ни сногсшибательной красоты Мариссы, ни уверенности в себе Джесс. К ней, как ни странно, было легче подкатить, ровно до того момента, как Ноэль обрубала все дальнейшие поползновения. Подобраться к ней ближе — было трудным, долгим делом, с кучей оплошностей с его стороны, и очень большой осторожностью — с её.

У него было ощущение, что за этим кроется какая-то история. Марисса, по всем признакам, что-то знала, но он никогда не спрашивал. Это было личное дело Ноэль, и она сама расскажет ему, когда будет готова.

Как только двери лифта начали открываться, он услышал крики.

— Сволочи! Я вообще не хотел, чтобы он был в команде, а сейчас вы хотите заменить им меня?!

— Успокойся, Коди, — говорил Люк, возможно, впервые приводя разумные доводы. — Криком тут не поможешь, а вот соседи могут обеспокоиться.

— Он вами манипулирует! Он скользкий, как слизняк, и вы все знаете, почему он встречается с Ноэль. Или вам не кажется подозрительным, что они начали встречаться почти сразу после того, как мы выбрали её капитаном?

Краус глянул на Джесс. Она подняла на него взгляд, нахмурив брови. Они вышли из лифта и направились ко входу в квартиру Люка.

Оливер и Крис стояли снаружи. Было сложно представить себе двух более разных людей. Крис был другом Мариссы. После того, как Марисса бросила все старые увлечения и присоединилась к команде, Крис был её единственным другом, кто остался с ней. Краус не понимал, почему, но Криса всегда окружали девушки. Он был абсолютно не похож на Оливера, который был низкого роста, с фигурой типа «груша» и светлыми волосами, подстриженными под горшок — причёска, которая смотрелась бы на нём плохо, даже будь он на четыре года младше.

— Идиоты! — выругался Коди. — Вы знали, что он именно так всё и задумал. Этот мудак считает себя гением, а вы подкармливаете его иллюзии!

Крис одними губами произнёс «вау».

— Коди, — начала Ноэль, — мы всё обсудили…

— Без меня!

— Потому что знали, что ты так отреагируешь, и хотели убедиться, что мы все согласны, прежде чем оповестить тебя.

— И я готов поспорить, что Краус там тоже был, правда?

— Был.

— Всё по-честному, ага.

— Он молчал, — сказала Ноэль.

«Не совсем так», — подумал Краус.

— Всё равно он там был. Думаете, остальные сказали бы, что он отстой и не достоин места в команде, глядя ему прямо в глаза?

Ему ответил Люк.

— Честно? Да. Я бы сказал.

Такая прямота заставила Коди на минуту заткнуться. Краус решил зайти в квартиру. Там он обнаружил Люка, Мариссу и Ноэль, стоящих напротив Коди. Его лицо пылало огнём.

— Ты, — Коди прищурился. — Ты гандон.

— Мне правда жаль, — сказал Краус. — Если можно было бы включить в команду всех нас, я был бы очень рад, без вопросов. Но мы можем взять только пятерых.

— Но тебе ничего не стоило воткнуть мне нож в спину, когда это стало тебе выгодно.

— Скорее, это для общей выгоды…

— Не считая моей.

— Правда, мне очень жаль. Я знаю, как сильно ты старался.

— Я работал в два раза больше, чем все остальные, — Коди наставил палец на Крауса, — и в десять раз больше, чем ты.

— И ты всего лишь примерно так же хорош, как Марс, — сказал Краус, показав пальцем в сторону Мариссы. — И если я лучше тебя, хотя посвящаю этому так мало усилий, как ты говоришь, представь себе, насколько лучше я бы стал, если бы попытался?

Коди сжал кулаки, и Краус понял, что тот готов замахнуться. Он сжал зубы и приготовился к удару. Лучше принять его на себя, чем…

— Коди, — вмешался Люк, встав между ними. — Ты расстроился. Имеешь полное право. Я бы на твоём месте тоже расстроился.

— Я думал, мы друзья, — ответил Коди. Эмоции в голосе были настолько жёсткими, что Краус съёжился.

— Так и есть. Но это касается дела. И нам скорее нужно перейти к делу, у нас на подготовку осталось совсем немного времени. Ты можешь ударить его. А можешь остаться. Выбирай.

— Остаться и смотреть на его дебют? — с горечью в голосе спросил Коди.

— Это ещё не решено. Если он сегодня облажается, если ничего не выйдет…

— То всё пойдёт по пизде, — закончил Коди.

— Нет. Мы бросим его и снова примем тебя, извинимся перед возможными спонсорами, и будем двигаться дальше.

— Так что — либо я его ударю, либо останусь смотреть, как он облажается?

— В общем, да.

Коди улыбнулся.

— Я остаюсь.

— Превосходно, — Краус тоже улыбнулся. — Нам пора готовиться.

Все остальные уже были в работе, поэтому они стали готовить комнату. Люк жил в квартире с братом и ещё одним чуваком, но их сегодня не было, так что Люк мог свободно сделать в комнате перестановку. Он позвал Мариссу и Оливера помочь ему передвинуть мебель, которую он не мог сдвинуть самостоятельно.

Крис плотно зашторил окна, уменьшив свет, льющийся из них, до тонких сияющих полос, протянувшихся по полу.

Коди стоял в стороне, скрестив на груди руки.

— Вот, Ноэль, — сказал Краус. Он положил чемодан на пол и раскрыл его. Внутри были устройства, каждое размером с половину обычного стационарного компьютера, замотанные в слои полотенец и полиэтиленовой плёнки.

— Спасибо, что одолжил. Я не доверяю своему компу с тех пор, как двоюродный братец накачал на него всякой фигни.

— Вообще-то… — он прервался, засунув руки глубоко в карманы, — я взял свой старый комп, поменял блок питания, отформатировал диски, поставил свежую ОС и воспользовался своими обычными фишками для удаления всего, что обычно не используется, запустил оптимизацию. Можешь считать его ранним подарком на Рождество.

Она уставилась на него, а он попытался расшифровать её выражение лица. Попользованный комп как подарок — может быть, она на него обижается? Или, наоборот, её беспокоит, что он отдаёт ей устройство стоимостью две тысячи долларов, бывшее в употреблении всего два года, и может потребовать взамен что-нибудь эквивалентное по стоимости?

Она обняла его. Насколько он помнил, это случилось впервые.

— Потрясающе! Спасибо.

— Знаю, что железу уже два года, но оно всё ещё лучше, чем большая часть компов.

Она обняла его ещё крепче, затем отпустила.

— Не знаю, как я могу тебя отблагодарить. Не хочу, чтобы ты думал, будто я уклоняюсь от обсуждения этого вопроса, но нам правда нужно начать приготовления.

— Конечно, — он улыбнулся. Его тело вибрировало от физического контакта.

С помощью Оливера Люк оттащил диван от стены, развернул его и расставил столы так, как надо. Пять компьютеров были установлены в ряд. Ноэль и Краус оставили свои машины выключенными, но остальные уже включили питание. Несколько щелчков мышью — и на экранах появилась заставка Ransack. Вступительная музыка заиграла из динамиков компьютеров, каждая мелодия играла вразнобой с остальными.

Краус посмотрел на Криса и Оливера. Запасные игроки. Он сам был одним из них, более или менее согласным наблюдать, пока остальные находятся в самой гуще игры. Оливер пытался выйти на соревновательный уровень, но не слишком преуспел. Крис участвовал лишь для того, чтобы составить компанию Мариссе и подзаработать немного денег на карманные расходы.

— Давайте тогда обговорим стратегию сегодняшнего турнира, — сказала Ноэль. — Краус у нас новенький, противники его не ожидают, но Джесс — наш лучший оверлорд. Думаю, она должна идти первой, за ней — Краус, потом я, Люк, затем Марисса, если мы будем начинать с лучших в пятёрке. Возражения?

Все помотали головами.

— Мы играем против «Чорк Попс», североамериканской команды. Их возглавляет Марк Кей, их оверлорд. Мы его знаем. Он любит тянуть время и направляет все ресурсы на то, чтобы окружить финального мощного босса кучей ловушек и удерживающих заклятий. В своём роде противоположность Джесс. В первом раунде я, как капитан, возьму на себя командование и буду танковать. Краус, а ты что думаешь делать?

— Я тренировался с гибридным классом иллюзия-нюанс-ассасин.

— Иллюзии — отстой, — пробурчал Коди. — И гибрид на три класса? Ты распыляешь очки.

«Вот почему я в команде, а ты — нет».

— Я использую первую же возможность, чтобы прорваться в наше подземелье, используя умения нюанса и ассасина. Ядро нашей группы очень сильное, так что втроём они вполне справятся. Отстать при вторжении от основной группы — это нормально, поэтому противник не заметит, что я слабее в плане распределения очков. На завершающей стадии игры я вернусь во вражеское подземелье чтобы помочь справится с боссом, использую магию иллюзий, и мы сделаем ход конём. Окружим их, или заставим слишком рано активировать ловушки…

Он прервался, когда грохот сотряс здание.

— Что это было? — Краус не слышал, кто задал вопрос. Кто-то из парней.

Отрубилось электричество, оборвалась музыка в колонках компьютеров, выключился свет.

— Чёрт! Турнир! — выругался Люк.

Свет, просачивающийся по краям окон, померк, а ветер стал задувать шторы внутрь. Вот только окна были закрыты.

Краус не успел даже осознать, что происходит, когда на мгновение почувствовал невесомость. Он понял, что падает, шагнул назад, чтобы поймать равновесие, и обнаружил, что пол больше не под его ногами.

Секунду спустя окна уже были у него над головой, а сам он падал. Он начал кричать, но сумел выдавить из себя только «Ах!», перед тем как упасть на ребро обеденного стола, перекатиться на бок и врезаться в стулья. Удар вышиб из него весь дух.

Ноэль не повезло. За ней оказалась столовая, которая остановила её падение. Ноэль налетела на стул, во все стороны разлетелись обломки дерева, а потом её жёстко приложило столом с компьютерами. Он проехал вдоль стены до поверхности, которая когда-то была потолком.

Провода, соединявшие компьютеры с удлинителем и сам удлинитель вырвались из гнёзд. Один из системных блоков закачался, перевернулся, отскочил от стола и упал, стремясь угодить Краусу прямиком в голову. Он попытался укрыться в пустом пространстве под обеденным столом, насколько ему позволила куча стульев за ним. Системник, пролетев, оставил в тонкой стене дыру.

Ноэль снова не повезло, и она не могла так легко уйти с траектории падения компьютеров. Оставшиеся системные блоки и мониторы посыпались на неё.

Остальные были дальше, они упали на стену, отделявшую кухонную зону, справа от Крауса. Он слышал только их крики и вопли, тяжёлые удары от книжных шкафов, книг, дивана и телевизора, которые упали на них.

Затем наступила тишина. Её нарушал только чей-то высокий, размеренный крик.

Квартира перевернулась на бок. Высоко над ними нависали окна, шторы висели вертикально вниз. Тусклый оконный свет струился в тёмную комнату.

— Ноэль, — ахнул Краус, нетвёрдо держась на ногах. Он перелез через кучу мебели, неуверенно переставляя ноги по стене, чтобы обойти препятствия и добраться до неё.

Она была без сознания, кровь текла у неё из носа и рта. Кричала не она.

— Ну давай же, — прошептал он, пробираясь к Ноэль и аккуратно вытаскивая её из груды компьютеров. Он проверил пульс: слабый, но есть. Она едва дышала.

Надо ей помочь. Главное — выбраться отсюда. Он осмотрелся вокруг. Дверь кухни была на высоте добрых трёх метров от нового «пола», а уступ, на котором были остальные — бывшая стена кухни — был в полутора метрах от неё. Каждая поверхность, что его окружала, была плоской, гладкой, зацепиться было совсем не за что.

Одна из девушек на уступе безостановочно повторяла «О боже, о боже, о боже», снова и снова. Марисса или Джесс. Другая девушка тоже что-то сказала, он не разобрал слов.

И тот ноющий крик не прекращался. Разве ей не нужно было хотя бы переводить дыхание? Он зажал уши.

Это не помогло. Возможно, он ударился головой.

— Эй! — крикнул он. — Нам нужна помощь!

Бледное лицо Люка показалось из-за края стены. Он посмотрел на Крауса.

— Ноэль ранена, — сказал Краус прерывающимся голосом.

— Крис мёртв, — ответил Люк странно спокойным тоном.

Они уставились друг на друга широко раскрытыми от ужаса глазами, оба в шоке. Люк, похоже, первый оправился от ступора, исчезнув из вида.

Через несколько минут он вернулся и сбросил вниз связанную узлами простыню.

Очень осторожно Краус поднял Ноэль и перекинул её через плечо. Получилось довольно неуклюже: она была слишком тяжёлой для него. Он сумел удерживать её одной рукой, ухватившись другой за простыню, обернув ткань вокруг запястья и ладони, чтобы не сорваться. Он слышал, как Люк раздаёт указания остальным. Они начали вытаскивать его наверх.

Поднявшись достаточно высоко, он оттолкнулся ногой от небольшого выступа кухонного дверного косяка, затем ухватился за протянутую Люком ладонь и вылез на их стену.

Джесс оказалась в ловушке. Её кресло было намертво зажато между диваном и книжной полкой. Один её глаз был подбит, тонкая струйка крови стекала из его уголка.

Коди сматывал завязанную узлами простынь, стараясь не смотреть в ту сторону, где лежал Крис. Оливер привязывал ещё одну простынь к концу первой.

Краус посмотрел на Криса и быстро отвёл взгляд. Крис лежал на стене, полголовы снесено верхней полкой книжного шкафа. Краус уже чувствовал душный запах крови, мочи и кала. Марисса на коленях неподвижно стояла возле тела своего друга и держала его за руку. Она перестала повторять свою мантру.

— Что это было? — спросил Оливер. Голос у него при этом был как у маленького мальчика. Не то чтобы он был таким. Они были в одном классе с Краусом, одного возраста.

— Может, землетрясение? — предположил Люк, оставаясь всё таким же странно спокойным. — Нам нужно выяснить, как выбраться отсюда.

— Ноэль нужно в больницу, — сказал Краус.

— Сначала нужно отсюда выбраться, — Люк посмотрел на окна, в трёх метрах над их головами. Ни на полу, ни на потолке уцепиться было не за что. — Всё, что было в спальне и чулане, вывалилось в общий коридор.

— Значит, пойдём через окно, — сказал Краус, посмотрев наверх. — Можем использовать диван и книжные полки как лестницу.

Работали они тихо и мрачно, сдвигали мебель, поднимая тяжести все вместе, вчетвером. Никто не смотрел в сторону Криса, никто даже не пытался сдвинуть с места книжный шкаф, который упал на него.

Им дважды пришлось переставлять и заново делать свою импровизированную лестницу после очередных толчков, сотрясающих здание.

Краус пошёл первым, за ним был Люк, который нёс Ноэль. Как её парень, Краус страдал из-за того, что отдал её нести кому-то другому, но он знал, что Люк сильнее, тренированнее. А то, что Краус пошёл первым, означало, что он мог помочь остальным подняться и удостовериться, что Ноэль при этом не упадёт.

Он был рад, что снегопад прекратился, но из-за сильного ветра было мучительно холодно. Они не взяли с собой куртки и перчатки — достать их из прихожей было практически нереально. Им необходимо найти укрытие, чем скорее, тем лучше. Он присел на бетонный фасад здания, дожидаясь остальных.

Он осмотрел панораму города, открывавшуюся вокруг него. Снег поднялся облаками, и ещё полдесятка зданий, очевидно, тоже упали, судя по обломкам. Здание, в котором находилась квартира Люка, просто опрокинулось на землю. «Как оно не разрушилось от падения, прямо нам на головы?»

Он снова повернулся к своей девушке, дотянулся до неё и сжал её ладонь. Ноэль всё ещё не очнулась.

Коди вышел с Джесс, которая сидела у него на закорках, оставив своё инвалидное кресло. Оливер и Марисса были последними, кто поднялся наверх.

— Эта музыка сводит меня с ума, — пожаловалась Марисса.

— Музыка?

— Будто оперный певец выводит высокую ноту, но при этом не останавливается, чтобы перевести дыхание. Она немного меняется только тогда, когда я обращаю на неё внимание.

Тот самый крик.

— Вы тоже это слышите? — спросил Краус. Он прижал руки к ушам, чтобы их согреть.

— Я думал, это была сирена, — сказал Оливер.

— Нет, — ответил Краус. — Этот звук — в наших головах. Попробуйте заткнуть уши.

Они так и сделали, один за другим.

— Что за херня? — спросил Люк.

Но Краус видел лицо Джесс, и выражение ужаса на нём.

— Что это?

— Я знаю, что это такое, — сказала она и стала оглядываться, пытаясь повернуться, сидя у Коди на спине, и осмотреть окрестности.

Ещё один удар, сотрясший землю, и вспышка света. Все взгляды устремились в том направлении.

В отдалении от них в воздухе плавали три здания, вырванные из земли, нижний этаж в обломках стен и фундамента. Одно за другим они взмыли выше и ударились об землю — будто кто-то подбрасывал их, как мячи для софтбола. Несмотря на то, что удар произошёл почти в километре от них, земля содрогнулась так, что их зашатало.

Затем была вспышка золотого света, и массивный предмет неправильной формы устремился в их сторону. Удар о землю предмета такого размера был сравнительно тихим. Сложно было увидеть, что это такое, сквозь поднявшееся облако снега и обломков.

Тогда оно «развернулось», если можно так сказать. Нет, оно не было слишком большим. Хотя «большое» — это растяжимое понятие.

Она была похожа на человека, но около пяти метров высотой, и без одежды. Волосы развевались вокруг неё, длиной почти с её рост, платиново-белые. Самой потрясающей её особенностью были крылья: их у неё было так много, асимметрично и нелогично расположенных, каждое — из девственно-белых перьев. Три самых больших крыла были обёрнуты вокруг неё, как будто для защиты, слишком большие для её тела, даже с таким ростом. Остальные крылья разных размеров веерами раскрывались из суставов других крыльев, с их кончиков и из позвоночника женщины. Некоторые были расположены так, чтобы прикрыть грудь и бёдра, создавая иллюзию скромности.

Каждое крыло медленно разворачивалось до максимального размера, аккуратно отметая от неё снег и пыль. Кончики самых больших крыльев прошли через здания по обеим сторонам четырёхполосного шоссе, разрушая бетон и кирпич и сгибая опорные стальные балки.

Она поднялась и встала на цыпочки, как будто огромные крылья не тянули её к земле — будто они были невесомыми или плавали в воздухе. Краус неожиданно осознал, что некоторые её части были будто бы прозрачными. То есть не совсем прозрачными, а… пористыми? Пустыми? Одна из рук, нога, часть волос, плечо — они тоже были из перьев, таких же алебастрово-белых, как и её кожа, замысловато переплетавшихся и повторяющих фигуру, напоминающую тело, но неплотно — сквозь прогалы он видел пустоту и тьму в их глубине.

Она повернулась, и Краус смог рассмотреть её лицо. Тонкие черты с высокими скулами. Глаза — серые, от уголка до уголка. И холодные. Он не мог объяснить почему, по каким признакам он это решил, но сейчас, увидев её лицо, он не мог бы приписать ей ни одного человеческого качества. Если раньше он думал, что у неё есть что-то, похожее на скромность, то сейчас он не смог бы так сказать.

Она подняла крыло для защиты, когда луч золотого света вспорол облачное небо. Перья, вырванные лучом, засияли оранжево-жёлтым, рассыпаясь в мелкие искры и пятнышки света, остатки перьев разлетелись в стороны.

Краус осознал, что крик в голове стал громче. В нём появилась новая интонация, звук из-за неё казался объёмнее, немного изменившись по высоте. То, что раньше было одной нотой, сейчас стало переходами между двумя нотами.

— Это смурф, — выдохнул Коди.

— Симург, — поправила его Джесс слабым голосом. — Что она здесь делает? Почему она вообще здесь?

— Заткнись и беги, — сказал Краус. — Беги!