Заражение 11.05

Нападение Левиафана и волны довольно сильно разрушили торговый центр, и было похоже, что Барыги прервали процесс его восстановления. Строительные машины остались брошенными рядом, и теперь были раскрашены в цвета банд, которым удалось их взломать и использовать для собственных нужд. Ближайший ко мне бульдозер был окрашен баллончиками в фиолетовый, голубой и красный цвета, а к его корпусу повсюду крепились женские лифчики, детские игрушки, разорванные флаги и прочий хлам. К отвалу бульдозера были кое-как примотаны напольные вешалки, очевидно позаимствованные из магазина одежды, их выступающие части были скручены в грубые пики. Выглядело это так, будто Барыги думали гоняться на этой машине за людьми и протыкать их.

Вокруг торгового центра были расставлены мусорные баки, которые теперь пылали, распространяя вокруг едкую вонь горелого пластика и протухшего мяса. На вечеринку собралось бесчисленное множество Барыг, некоторые из них забрались на кучи мусора или камней, как на импровизированные наблюдательные пункты. Похоже, каждый из присутствующих пытался перекричать музыку, орущую из сотен расставленных повсюду колонок. Не изо всех колонок звучали одинаковые песни, причём зачастую не совпадали даже музыкальные стили. Полдесятка разных танцевальных, техно- и рэп- композиций сливались в один резкий неравномерный шум.

Сенегал снова положил руку мне на плечо, и на этот раз я не стала его осаживать. Вместе мы подошли к той стороне здания, около которой на страже стояло двое здоровенных парней. Те заметили браслеты Лизы и Малого, дали каждому из них ещё по одному красному и пропустили внутрь.

— Они с нами, — показав на нас, сказала Лиза. Охранник пропустил меня с Сенегалом и дал нам браслеты. Свой я нацепила на запястье. Как только мы оказались около Лизы, я сбросила с плеча руку Сенегала, на что тот только усмехнулся.

— Никаких гомиков, — послышался голос второго охранника.

Мы оглянулись — вокруг Челюсти и Брукса уже собралась небольшая толпа.

Челюсть посмотрел на Лизу, она скрытно просигналила в ответ, дважды постучав кулаком по своей ноге.

В тот же миг он резко приблизился к охраннику и врезал основанием ладони ему в нос. Тот рухнул на землю как подкошенный, и его «друг», охранявший вместе с ним дверь, ломанулся вперёд. Челюсть схватил его за руку, притянул к себе и ударил головой в переносицу. Когда тот упал с окровавленным лицом, Челюсть выпрямился и похрустел кулаками.

— Ещё кто-нибудь против? — спросил он.

Никто не выступил вперёд. Я удивилась тому, как быстро разошлись обступившие их люди, вернувшись к своим делам.

Челюсть подобрал два красных браслета, положил руку Бруксу на поясницу и подтолкнул его внутрь.

В самом торговом центре было настолько многолюдно, что у нас едва получалось там ориентироваться. Всё вокруг провоняло кислым запахом пота и начавшим разлагаться мусором. Не менее чем у пятой части забившихся сюда людей были вши, которые в такой толпе могли свободно перескакивать на новых хозяев. Такой наплыв тел давно смёл бы нас под собой, если бы не наши телохранители. Сенегал и Малой просто шли сквозь толпу с такой силой, что некоторые люди падали на пол. Челюсть и Брукс прикрывали нас сзади. В ответ на такое поведение никто особо не жаловался, и, судя по тому, как на это реагировали остальные, тут это было нормой. До меня начало доходить, что здесь царило право силы.

Судя по тому, как толпа подразделялась на отдельные группки, можно было заключить, что «сила» здесь не обязательно означала физическую мощь. Те группы, которые превосходили остальных числом или были лучше вооружены, могли делать всё, что захотят. Если же их было мало или они были невооружённым слабаками, то просто превращались в жертв.

— Хочешь купить девушку? Или, может быть, парня? — пристал к Малому один из торговцев. За ним, под присмотром ещё одного Барыги, были выстроены в линию несколько мужчин и женщин. Рабы или шлюхи? Я была не уверена, что хочу знать верный ответ.

— Нет, — ответил Малой. — У меня есть девушка.

— Тогда прикупи вторую! Может, интересует ещё что-нибудь? Есть патроны, есть разные ништяки. Выпивку? Плохиша? Ка? Декаданс? Безумца? Или, может, кокс?

— Не интересует, — отрезал Малой.

— Не интересует… — с недоверчивым видом Барыга почесал подбородок. — Океюшки.

— Погоди, — улыбнулась Лиза.— Хочу Декаданс. Почём?

— Двадцать за дозу.

— С хера ли? — ответила она. — Столько не стоит даже чистый, а это явно не тот случай. Восемь баксов.

— О, да у нас тут эксперт! Ну, не стоит винить меня за попытку. Вы же сами понимаете, как тяжело достать товар в нынешние времена. Десять.

— Восемь.

Торговец оглянулся по сторонам и несколько секунд просто смотрел на Лизу, после чего сдался:

— Восемь.

— По одной мне и двум моим друзьям. Получается двадцать четыре?

— Двадцать четыре, — охотно кивнул тот.

Лиза дала ему двадцатку и десятку, после чего забрала сдачу и три таблетки.

— Открой ротик, это экстази, — повернулась она ко мне.

— Может не стоит? — ответила я, вполне закономерно нервничая. Мне не очень хотелось резко ей отказывать и рисковать разрушить наше прикрытие, но и наркотики я принимать точно не желала. Мне не нравилась даже сама идея употреблять наркотики, не говоря уже о том, чтобы делать это здесь, в этом хаосе.

— Доверься мне.

Я послушно открыла рот. Лиза положила мне на язык одну маленькую таблетку и повернулась к Бруксу, чтобы дать ему ещё одну точно такую же.

Пока наши телохранители вели нас сквозь толпу, Лиза приблизилась ко мне, чтобы наши головы соприкоснулись.

— Это были пустышки. Небольшой фокус в моём исполнении. Всё только для вида, так что не парься.

— Бля, могла бы и раньше сказать, — прошипела я. Честно говоря, я была не уверена, что она расслышала меня из-за долбящей по ушам музыки, но уж кто-кто, а Лиза могла догадаться, о чём речь.

Около стен стояло ещё много людей, торговавших наркотиками и крадеными вещами. Некоторые из них были ещё и сутенёрами, другие предлагали за деньги себя, третьи обыскивали магазины торгового центра, чтобы затем продать или обменять найденное. Крыша в центре здания обвалилась, и около огромной дыры, сквозь которую было видно темнеющее небо, стояли подпорки. Под этим участком открытого неба вечеринка была уже в самом разгаре. Люди танцевали, дрались, сбивались в группки, хором орали что-то под музыку. Иногда два или три этих пункта за раз.

Как только мы вышли на более-менее свободное пространство, Лиза собрала всех нас вместе.

— Мы ищем этого парня, — достала я фотографию.

Никто не стал возмущаться по этому поводу, даже Брукс. Сенегал убрал с лица ухмылку и настроился на рабочий лад. Он стоял справа от меня и с высоты своего роста мог смотреть поверх собравшейся толпы. Напротив него Малой занимался тем же самым. Лиза и я остались стоять между ними, а Брукс и Челюсть отправились на самостоятельные поиски.

Кто-то упал на землю прямо перед нами. Уронивший его человек тут же начал пинать упавшего по лицу, подбадриваемый собравшейся толпой. Мы обошли эту группу и столкнулись со своеобразным представлением.

Сценой для него служила передняя витрина магазина женской одежды, ограждающие её стекла были выбиты. Там, рядом с манекенами, стояли три женщины и девушка. Женщины примеряли одежду, раздеваясь у всех на виду и надевая то, что бросали им из толпы. Их глаза были тусклыми, как у наркоманов, а кожа блестела от пота. Улыбаясь, они обольстительно выгибались и обнимали манекены, демонстрируя одежду, как будто толпа собралась тут на показ мод, а не для того, чтобы поглазеть на их голые тела.

Стоявшая на правом краю витрины девушка-подросток отличалась от них. У неё были тёмные волосы, а лицо накрашено так, будто макияж наносил впервые взявшийся за это человек. Девушка судорожно сжимала обеими руками воротник своей толстовки и в панике отступила назад, когда толпа ломанулась к ней, протягивая руки. Она была босиком и не могла слезть с витрины, не наступив на стекло, а любые попытки сбежать только привели бы её в руки толпы Барыг. Даже если она и приняла те же наркотики, что и остальные женщины, страх уже заставил её протрезветь. По виду она находилась в ясном уме, хоть и была смертельно напугана. У неё не было красного браслета на руке. Она здесь не по своей воле.

Кто-то забрался на витрину и схватил одну из женщин. Он не пробыл там и двух секунд — зрители стащили его вниз и бросили на землю, после чего начали бить руками и ногами за проявленную дерзость.

Толпа помогала женщинам, хоть и в весьма извращённой форме. Как я поняла, зрители сделали это не ради женщин, а ради себя. Все они хотели этих манекенщиц, но по негласному соглашению только наблюдали, и если кто-то выступал вперёд, пытаясь забрать себе желаемое, его тут же избивали.

Всё это означало, что дела у той девушки были действительно плохи. Она не могла убежать, и если не предоставит толпе желаемое зрелище, они потеряют терпение и поступят с ней так же, как и с тем дерзнувшим нарушить соглашение парнем. Или даже хуже. А если она решит последовать примеру женщин? Судя по накалу эмоций толпы, можно было ожидать, что всё обернётся очень печально, как только им станет скучно. Эксгибиоционизм даст ей лишь небольшую отсрочку.

— Пойдём, — Лиза потянула меня за руку.

— Мы должны ей помочь.

— Здесь по меньшей мере сотня людей, которым нужна помощь, — посмотрела на нее Лиза.

— Мы должны ей помочь, — прорычала я. — Я сегодня просто не усну, если мы её здесь бросим.

— Это из тебя немножко геройство полезло, — прошептала она мне на ухо.

— Я помогу ей, с тобой или без тебя, — прошипела я. — Даже если мне придётся для этого использовать свою силу и нарушить конспирацию.

— Ладно, ладно. Возможно, не придётся заходить так далеко. Подожди.

Лиза потянула Малого за руку, чтобы он пригнулся, и прошептала ему что-то на ухо.

Малой выпрямился, сжал что-то в кулаке и начал пробиваться сквозь толпу. Расталкивая людей, он подошел к витрине и забрался наверх.

Обрушившуюся на него ругань было невозможно расслышать из-за орущей музыки и криков остальных собравшихся в торговом центре Барыг. Проигнорировав недовольных, Малой подошел к девушке сзади, схватил её за талию и перекинул через плечо. Та закричала.

— Я покупаю её! — крикнул он. — Кто её сюда притащил? Держи бабло!

Он разжал кулак, в котором оказались деньги и таблетки. Пустышки, которые принесла Лиза? Малой бросил всё это в толпу, и в тот же момент представление закончилось. Все в толпе ополчились друг против друга, сражаясь за упавшие им на голову наркотики. Остальные женщины отступили с витрины вглубь магазина.

Пока Малой пробивал себе обратный путь сквозь толпу, Лиза бросилась вперёд. Она схватила за запястье какого-то старика, и я увидела, что тот собирался пырнуть ножом Малого.

Я тут же подбежала помочь ей, и пнула старика под колено. Он выронил нож, и тот отскочил от пола, упав около беснующейся толпы. Я бросилась к ножу и прикрыла его своим телом, чтобы никто не смог его забрать, после чего, улучив момент, подняла нож сама. Сенегал разгонял толпу, чтобы расчистить Малому путь, и я встала, направляя нож на тех, кто мог бы нам угрожать. Размеры и мускулатура телохранителей делали нас не слишком привлекательными целями для Барыг. Даже возможная награда в качестве девушки не перевешивала уже доступных ценностей, валявшихся под ногами. Толпа оставила нас в покое, вернувшись к сбору упавших таблеток и купюр.

Мы отошли от них подальше, всю дорогу девушка на плече у Малого кричала и пыталась вырваться. Люди вокруг нас смеялись и улюлюкали. Я не смогла расслышать всего, что нам кричали, но среди этого явно присутствовали пошлые комментарии и грязные намёки.

Я стремительно теряла веру в человечество. Не то чтобы у меня и раньше её было много.

Сколько человек присоединилось к Барыгам после того, как всё покатилось к чертям? Каждый двухсотый из тех, что отказались покидать город? Каждый сотый? Пятидесятый? Сколько из них были законопослушными гражданами до того, как цивилизация разлетелась на кусочки? Встречала ли я их раньше на улицах города?

Мы отошли в коридор, в котором располагались туалеты и боковой вход в торговый центр. Из-за того, что двери в здание завалило обломками, а водопровод не работал, место не пользовалось популярностью, и какофония вечеринки звучала не так громко. Повинуясь сигналу Лизы, Сенегал встал на охрану, перегородив коридор.

Внутри теперь были только Малой, Лиза, я и спасённая девушка, плюс две небольшие группы подростков. Целующиеся в конце коридора парень и девушка, разгорячившись, даже не замечали, что находятся не одни. Неподалёку от нас, в нише, ведущей к неработающим туалетам, сидели трое подростков, они так напились, что едва ли не падали. Вокруг них были разбросаны пустые бутылки. Вряд ли нам удалось бы найти в этом торговом центре более уединённое место.

Малой поставил девушку на землю, и она тут же съёжилась и подогнула ноги, готовая бежать в любой момент.

— Ты в безопасности, — уверила её Лиза, — мы не собираемся с тобой ничего делать.

Девушка вытерла глаза тыльной стороной ладони, размазывая тени и тушь по лбу:

— Но…

— Она говорит правду, — заговорил Малой. — С нами ты настолько в безопасности, насколько это вообще возможно здесь в ближайшее время.

— Боже, — всхлипнула девушка, готовая броситься обнимать Малого, но тот остановил её, положив руку на плечо. Он ничего не сказал и только повернулся к Лизе.

— Благодари не его, а её, — кивнула она на меня. — Мы бы не стали тебе помогать, если бы не её упрямство.

Прежде чем я смогла сказать хоть слово, девушка обняла меня и крепко сжала.

Лиза кивнула Малому, чтобы он присоединился к Сенегалу, оставляя нас троих наедине. Так было, наверное, лучше, потому что после пережитого девушка может чувствовать себя неуютно рядом с мужчинами.

— Спасибо, — шмыгнула она носом мне в плечо.

Немного дрожа, я обняла её в ответ. Почему же должно было пройти так много времени, чтобы хоть кто-то произнес мне эти простые слова? Когда-то, давным давно, я хотела стать героем.

— Я ничего не сделала, — наконец смогла выговорить я.

— Спасибо, — повторила она.

Я выпрямилась, девушка не убрала руки с моих плеч, и тоже встала. Я посмотрела на Сенегала и Малого. С их стороны все было тихо.

— О боже, — я не сразу поняла, кто это сказал.

Оказалось, что это была спасённая нами девушка, которая теперь смотрела на меня во все глаза.

— Что?

— Ты же учишься… училась в школе Уинслоу.

— Нет, — я отступила назад, вырвавшись из ее объятий.

— Да. Ты та девушка из шкафчика. Я с трудом узнала тебя без очков, но все в школе о тебе слышали. Ты теперь с Барыгами?

— Ты с кем-то меня перепутала, — с ноткой раздражения в голосе ответила я.

— Нет, я почти уверена. Это тебя закрыли в том вонючем шкафчике, из которого потом мусор выносили в специальных мешках для биоотходов. Им пришлось вызывать целую группу полицейских и медиков, чтобы тебя вытащить, и потом ты не ходила в школу целый месяц.

— Хватит! — неожиданно громко даже для себя крикнула я. Троица подростков, выпивавших у туалетов, повернулась, чтобы посмотреть на нас.

Видя такую вспышку гнева, девушка мгновенно перешла от восхищения и удивления к отчаянным извинениям. Не то чтобы это особо спасло ситуацию.

— О боже, извини. Я не подумала, как это тебя расстроит. Я правда хотела тебе помочь, ну, знаешь, тогда, но…

— Но не стала, — зарычала я. — Как и все остальные, ты оставила меня в том шкафчике. Не помогла. Не рассказала, кто запихал меня туда, даже анонимно. Тебе было очень не по себе? Ты прямо так сильно хотела помочь? Думаешь, меня это утешает? Ты поленилась или зассала сделать тогда хоть что-нибудь, но, блядь, по крайней мере, ты хотела помочь. Ну охуеть теперь.

— Нет, я… — её глаза заблестели от слез, и она никак не могла подобрать слова. Не стоило мне срываться на человека в таком ранимом эмоциональном состоянии, но я не чувствовала себя сейчас особо великодушной.

— Ты наверняка слышала о том, что я загремела в больничку и даже, возможно, рассказывала про это другим.

— Ты не понимаешь, — начала она, но тут мимо Сенегала и Челюсти быстро прошёл Брукс и двинулся к нам. Она вздрогнула и сбилась с мысли, ей потребовалась пара секунд, чтобы вновь подобрать слова. — Э-э. Это, э-э. Это Эмма Барнс, она…

— Мы нашли его, — сообщил Лизе подошедший Брукс.

— Что там про Эмму? — спросила я девушку, пытаясь направить разговор в прежнее русло.

Та перевела взгляд с Брукса на меня, и я заметила, насколько она потеряна.

— Неважно, — перебила я, прежде чем она смогла подобрать слова.

— Что происходит? — спросила она.

— Мы пришли сюда по одному делу, — ответила Лиза. — Пойдёшь ты с нами или нет — решать «девушке из шкафчика».

— Вы не… Вы не можете меня здесь бросить, — её глаза расширились от ужаса. Она умоляюще смотрела на меня.

— Она пойдёт с нами, — вздохнула я.

— Ещё больше балласта, — нахмурился Брукс.

— Для того, чья прямая обязанность — лечить людей, ты довольно враждебно относишься к их спасению, — приподняла я бровь.

— Я терпеть не могу тех, кто сам загнал себя в безвыходную ситуацию и только и ждёт, пока его спасут.

— Это приемлемо, — сказала Лиза, — пока ты выполняешь свою работу.

— Я своё дело знаю, — парировал Брукс.

— Что происходит? — снова спросила девушка. — Кто вы?

— Заткнись и иди за нами, — ответила я.

Мы присоединились к Сенегалу и Челюсти, стоявшим у входа в коридор, после чего все вместе пошли за Бруксом по торговому центру. Мы снова увязли в толпе танцующих, прыгающих и толкающихся людей, так что почти потеряли Брукса из вида. Когда он забрался на фонтан неподалеку от обрушенной лестницы, мы смогли его заметить, и Малой на пару с Сенегалом расчистили для нас путь.

— Говорить буду я, — предложила Лиза.

— Разумеется, — ответила я. Это было разумно. Если мы спасем Брайса, будет лучше, если ни он, ни его сестра не свяжут Рой и девушку из спасательной группы

Когда мы подошли к ряду сидений, я заметила Челюсть, стоявшего перед Брайсом. Он поставил одну обутую в ботинок со стальным носком ногу на ту же деревянную скамью, на которой сидел Брайс. Его мощный торс упирался мальчишке почти в лицо. За Брайсом сидела девушка с выбеленными волосами, примерно его возраста. Она практически улеглась на скамейку, пытаясь оказаться подальше от Челюсти. Вокруг Брайса не было никого хотя бы отдаленно похожего на его похитителя. Никакого оружия, цепей и наручников.

Дерьмо. Мне определенно не нравилось, что это означало.

— Это твой мальчишка? — спросил Челюсть, когда взглянул на нас.

— Ага, — сказала Лиза, даже не взглянув на меня. — Что случилось, Брайси? Ты присоединился к Барыгам и решил не рассказывать сестре про своих новых друзей? Так ведь, кусок дерьма?

Брайс нахмурился. Я видела, что он пытается выглядеть уверенно в глазах подружки:

— Не совсем.

— Тогда расскажи мне, что случилось, малыш. И помни: то, что ты скажешь, сильно повлияет на твоё самочувствие в ближайшие несколько минут.

— Нечего рассказывать, — уставился на неё Брайс. — Наш дом был разрушен, моя семья переехала к папиному другу. Все ходят на работу, а я остаюсь с двумя самыми отстойными семьями в мире. За эти дни я горбатился по дому больше, чем за всю свою прежнюю жизнь.

— Бедный малыш,— прогудел Челюсть. Брайс посмотрел на мужчину и со злостью отвернулся.

— Потом я заболел, а когда поправился, моя сестрёнка потащила меня в эту церковь. Жалкие люди, жалкое место, я просто знал, как буду корячиться, «отрабатывая проживание». Нахуй-нахуй. И когда какие-то чуваки пришли крушить церковь, я понял, что могу свалить. К тому же тут весело, — он быстро глянул на блондинку рядом.

Вот дерьмо.

— Могу помочь тебе снять розовые очки, — сказала Лиза, подходя ближе. — Эти люди, которые “крушили” церковь, покалечили твою сестру.

— Что? Нет…

— Она в реанимации, бро, — соврала Лиза.

У меня не получилось узнать, к чему она клонит, так как её перебил громкий голос, эхом пронесшийся по всему торговому центру:

— Эй, мудозвоны!

Музыка тут же заглохла, и её сменил нарастающий рокот толпы. Наконец приветственные крики достигли максимума.

Все присутствующие теперь смотрели в одну сторону, и я тоже повернула туда голову.

Около стены на самой высокой куче камней была сколочена грубая сцена. На ней, сразу за неумело и вразнобой сваренным из металлических прутьев ограждением, стояли главари Барыг.

Толкач, державший в руке микрофон, был одет в свой обычный костюм: облегающий, тёмно-синего цвета, нижняя часть лица и глаза открыты. Вообще, это был довольно убогий костюм, даже несмотря на то, что с последнего раза, как я его видела, Толкач решил добавить к своему образу ещё и плащ. Особенно не в тему был именно плащ. Некоторым он шёл, как, например, Александрии. Толкач к таким людям явно не относился.

Его девушка, заляпанная с ног до головы машинным маслом, стояла рядом с ним, плечом к плечу. Скрип носила белый топ и джинсовые шорты, настолько облегающие, что казалось, будто голой она выглядела бы даже скромнее, чем сейчас. В руке у неё был какой-то пульт, на лице чуть ли не спёкшийся слой макияжа. Почти такая же боевая раскраска была и у спасённой нами девушки.

С другой стороны от Толкача стоял Сочник. Он был похож на костлявого гоблина из сказок, разве что кожа у него была не зелёная, а розовая. Волос у него на голове было так мало, что его можно было считать лысым, а под глазами темнели чуть ли не чёрные круги. Свои тонкие руки Сочник положил на круглый выпирающий живот. По своему внешнему виду он больше напоминал уродливую смесь больного старика и недоедающего подростка. Вот только он не был плодом чьего-то воображения. Просто уродливый и больной человек.

За ними стояли их подчинённые. Из шестерых человек я узнала только Металлолома. Остальные пятеро, насколько я поняла, были кейпами-новичками.

Больше всего мне был интересен Металлолом. Работает ли он всё ещё на Выверта? На нашей ли он стороне?

— У них больше кейпов, чем месяц назад, — тихо сказала я Лизе, наклонившись к её уху.

— Они набирают бойцов, — ответила та.

Когда Толкач заговорил, его голос раздался изо всех колонок и наушников в торговом центре:

— Эй, шлюхоёбы, вы подготовились к главному событию вечера?!

Толпа зашлась в рёве, каждый пытался перекричать остальных.

Толкач поднял и плавно опустил руки. Два завихрения, похожих на потоки горячего воздуха, которые обычно появляются над раскалёнными дорогами в жаркий полдень, рванулись к толпе. Когда эти завихрения опустились на пол, они перекрасили его, образовав светящиеся полосы шириной примерно два метра. Спустя пару секунд цвет полос изменился, превратившись в градиентную заливку. Фиолетовый, плавно преходящий в светло-голубой.

Оказавшиеся на этих полосах люди покатились к голубому краю, как по смазанному маслом склону. Толпа заревела и начала толкать на полосы всех, кто попался под руку. Тех, кто вставал на фиолетовый цвет, тянуло с ещё большей силой и протаскивало по всей полосе так, что они буквально врезались в остальных, сбивая с ног. Вставших на голубой цвет толкало не так сильно, примерно, как если бы они пытались двигаться по льду против сильного ветра. Мало кому удалось убраться от полос подальше: силу Толкача было не так просто преодолеть, а окружающая толпа толкала выбравшихся обратно.

Толкач нарисовал ещё две такие же полосы, образовав посередине торгового центра своеобразный ринг. Голубые стороны полос смотрели внутрь ринга. Затем он использовал свою силу ещё раз, чтобы укрепить созданные полосы: они стали темнее, плотнее и гораздо мощнее. Голубой цвет превратился в тёмно-синий, и теперь всех тех, кто вставал на него, не просто толкало, а швыряло в центр ринга.

— Все вы, лохи-пиздолизы, знаете, что такое красные браслеты! — крикнул Толкач. — Резня! Насилие! Все мы рады веселухе!

Экстаз толпы достиг новых высот.

— Последние пятеро оставшихся на ногах получат приз! — на лицо у него выползла гнусная ухмылка. Даже с того места, где стояла я, было заметно, какие у него плохие зубы. — Никаких правил! Мне насрать с колокольни, даже если кто-нибудь присоединится к бою в последний момент или станет использовать оружие! Дозволено всё!

Люди кричали, свистели и улюлюкали, но я прекрасно видела лица тех, кто был заперт на «ринге». Далеко не все из них были счастливы туда попасть .

— В рот мне ноги, — прошептала Лиза. — Он хочет, чтобы кто-нибудь словил событие-триггер. Вот как он набирает паралюдей.

— Похоже, наши участники не очень-то рады! — крикнул Толкач. — Хотите небольшой стимул? Давайте-ка я покажу за что вы, хуесосы, сейчас будете сражаться!

Он щёлкнул пальцами, и одна из его кейпов, женщина с длинными волосами, поспешила к нему с металлическим ящиком в руках.

Толкач поставил ящик на ограждение и открыл его. Достав оттуда предмет, похожий на небольшой металлический термос, он поставил его на перила и потянулся за следующим. Когда Толкач закончил, перед ним стояло пять таких термосов.

Затем он взял центральный термос и начал скручивать крышку.

— Раньше мы давали победителям самые сливки, лучшее, что смогли отобрать наши мальчики и девочки у говнистых богатеев, со всеми их выёбистыми домами и высокооплачиваемыми работами!

Теперь все смотрели только на него.

— Но сегодняшний вечер просто охуенно особенный, потому что нам пиздец как повезло, когда мы нашли вот эту штуку!

Толкач достал из термоса запечатанный стеклянный сосуд и крепко сжал его правой рукой. Из левой руки он так и не выпустил стальной термос. Затем он вскинул обе руки вверх.

— Суперсилы в пробирке!